Александр Дугин: Хотелось бы с Вами обсудить ситуацию вокруг Киргизии. Изначально, когда киргизские события, революция и свержение Акаева произошли, большинство комментаторов сходились во мнении, что речь идет о повторении «цветных» революций на постсоветском пространстве, которые докатились до центральной Азии, и по сути дела, сейчас Киргизия оторвется от России, встанет на прозападный путь строительства «санитарного кордона» вместе с Саакашвили, Тимошенко и Ющенко.
По началу казалось, что это все именно так. Акаев бросился к нам, и так далее. Но прошло время с момента киргизской революции, и выясняется, что все не совсем так, Киргизия делает достаточно доброжелательные жесты в сторону России. Как Вы оцениваете всю эту ситуацию? Почему такое расхождение в анализе?
Юрий Тавровский: Мне кажется, что реальная политика, и наши журналистские, политологические комментарии, к счастью, очень часто расходятся, реальная жизнь совсем другая. За киргизскими событиями, конечно, стояло немало сил: там действовали и американцы, и европейцы через свои посольства, через свои фонды. У них были одни сценарии, которые отразились в части тех газет, журналов, телеканалов, которые ориентируются на них. Были свои интересы у киргизов, у разных кланов элиты (южане, северяне…). Были свои интересы и у России. Были свои интересы у Китая. Много игроков, которые сейчас пытаются двигать фигуры на клеточках большой доски. Там сейчас идет очень мощная перестановка фигур. Наверное, это сложение нескольких векторов и их противодействие и вызвало такой неоднозначный характер того, что там произошло.
Александр Дугин: А как, с Вашей точки зрения, удалось объединить Кулова и Бакиева? Мы знаем, что источник революции в Киргизии был с Юга, многие наблюдатели говорили, что сейчас Бакиев приведет с собой южные кадры после засилья акаевского северного клана. Соответственно, одной из целей ряда политических сил в Киргизии, была цель не допустить создание этого альянса Феликса Кулова с Севера, который был конкурентом Акаева, и Бакиева, который представляет интересы южных кланов. Как удалось впрячь этих противоречивых политиков в одну систему, обеспечив тем самым беспроблемные выборы президента.
Юрий Тавровский: Что сделала Россия для Киргизии в первую очередь? В советские времена мы вырастили элиту, настоящую элиту, не местечковых лидеров, а людей, которые способны мыслить категориями своей страны и окружающего мира, и Кулов, и Бакиев, и многие другие – это люди, которые способны правильно понимать национальные интересы. Они понимали, что есть опасность распада страны, опасность гражданской войны, опасность вмешательства внешних сил, и они преодолели, они отошли от этой грани именно благодаря тому, что это элита, это действительно элита. У всех у них есть свои корни, в том числе и региональные, это Юг, Север, Бишкек, но в конечном итоге произошла эта химическая реакция, и из разных элементов произошло создание сплава, который называется нынешним киргизским руководством.
Александр Дугин: С вашей точки зрения роль Москвы в такой организации, в создании композиции такого сплава была решающей, либо это в большей степени самосознание киргизских лидеров, которые выбрали эту модель как наиболее устойчивую, как наиболее перспективную сами по себе? В какой степени это, собственно говоря, результат наших политтехнологов, о чем в прессе много пишут, либо это, как Вы говорите, полностью следствие самосознания, исторического сознания киргизской элиты?
Юрий Тавровский: У меня нет данных, что Москва вмешивалась н6апрямую в этот процесс.
Александр Дугин: Бакиев сказал, что ему политтехнологи советовали объединиться.
Юрий Тавровский: Да, но политтехнологи это не официальная Москва, а посол или представитель Совета Безопасности не приезжал, не говорил.
Александр Дугин: В наше время это уже не делается официальными лицами.
Юрий Тавровский: Но для них было важно знать, что Москва наблюдает с сочувствием, что Москва все понимает и Москва придет на помощь в самых разных формах, если это потребуется. Это осознание того, что они для нас не чужие, и мы для них не чужие, это очень здорово, это и есть то, что называется евразийским духом
Александр Дугин: Юрий Владимирович, последняя информация об Ираке была связана с взятием Алькаидой города Каим на границе с Сирией, после стольких победных реляций Соединенных Штатов о том, что сопротивление подавлено. И вот, после всех проблем с «суннитским треугольником» мы видим опять, что появляется Алькаида, опять американцы должны освобождать город от радикальных фундаменталистов. Как Вы оцениваете такое развитие событий.
Юрий Тавровский: Вы знаете, когда я читаю сообщения из Ирака и это сообщение о захвате города, возникает ощущение, что я помолодел на тридцать лет, и снова идет Вьетнамская война, и снова города переходят из рук в руки, и снова руководители делают заявления, что вот-вот уже скоро совсем, «еще 50 тысяч солдат сейчас привезем и все будет в порядке, ворога сокрушим, и все будет хорошо». Мне кажется, что ситуация ухудшается в Ираке, и никакие победные реляции не могут зачеркнуть тех грубых фактов: ежедневные взрывы, ежедневные потери и беспрецедентный факт захвата целого города. По моему, обстановка в Ираке ухудшается.
Александр Дугин: При этом американцы в духе своей двойной морали пытаются взвалить всю вину на Сирию, поскольку город находится на границе с Сирией. Сейчас американская пресса утверждает, что во всем виноват Дамаск, который постоянно поддерживает антиамериканское сопротивление в Ираке. Здесь возникает такое противоречие, что сирийцы по структуре своей политической системы всегда были традиционны, как, кстати, и Садам Хусейн, врагами радикального фундаментализма исламского, который основан совершенно на других теоретических предпосылках. Может ли быть оправдана такая связь между Алькаидой и Сирией, между захватом этого города и Сирией?
Юрий Тавровский: Знаете, а фактов-то нет. На стол не кладутся факты, а говорить можно о чем угодно. И сирийцам же сейчас приписывают убийство премьер-министра Ливана Рафика Харири. Похоже, что сирийцам уготована некая часть, некая роль сценария, но если это так, то, по-моему, это будет очень трагично для Сирии, но это будет иметь последствия и для американцев потому, что они расширяют фронт, будучи не в состоянии добиться успехов даже на иракском направлении, и ситуация в регионе очень напряженная, очень тревожатся люди. Я неделю назад был в Иордании, которая граничит с Ираком. Хотя они получают выгоду от ситуации в Ираке потому, что через Иорданию идут закупки товаров для американской армии, для восстановления Ирака, но у них очень неспокойные чувства. Я беседовал и с журналистами, и с министрами. Они очень боятся, что то положение, которое Иордания заняла, может измениться, и они станут, в лучшем случае тылом какого-то военного конфликта, а может быть действия будут перенесены и на территорию Иордании. Я думаю, что такие же ощущения и в других странах, которые находятся по периметру Ирака. Все это очень тревожно.
Подготовлено на основе беседы с Александром Дугиным в программе «Вехи»
Ссылки
